Встречи с Ярославом Гашеком
Помогите русской революции!
Все, кто с нами согласен, вступайте
в наши ряды... Верьте русской революции,
верьте мировой революции!
Я. Гашек
Революцией мобилизованный
Весной и летом 1918 года молодая республика Советов оказалась в огненном кольце фронтов. На севере — в Мурманске и Архангельске — высадились английские и французские интервенты; на Украине, в Белоруссии и Прибалтике хозяйничали немецкие захватчики; на Дону орудовала белоказачья армия генерала Краснова; на Северном Кавказе генералы Деникин и Алексеев, сколотив из белого офицерства «добровольческую армию», двинулись в поход против Советов; во Владивостоке и Приморье свирепствовали американские и японские интервенты.
Для борьбы против Советской республики империалисты Америки, Англии и Франции решили использовать как дополнительную ударную силу и чехословацкий корпус, сформированный в России еще в 1916 году из военнопленных. Империалисты усиленно готовили его к мятежу, который по их замыслу должен был содействовать свержению Советской власти. С этой целью эшелоны чехословацкого корпуса растянулись от Пензы до Владивостока под видом отправки во Францию через Сибирь и Дальний Восток. Мятеж контрреволюционных чехословаков начался по заранее разработанному английскими и французскими разведками плану. Белые чехи вместе с присоединившимися к ним белогвардейцами за короткое время захватили ряд городов Сибири и Поволжья, в том числе Самару (Куйбышев), Симбирск (Ульяновск), Казань, где хранился основной запас золота Советской республики и другие материальные ценности.
Основная масса чехословацких солдат была обманным путем вовлечена в мятеж. Значительная часть чехословаков вообще отказалась выступить против Советской власти. Сознательно «против Советской власти идут не чехословаки, — говорил Ленин, — а их контрреволюционный офицерский состав»[1].
«Сейчас вся судьба революции стоит на однойкарте: быстрая победа над чехословаками на фронте Казань — Урал — Самара.
Все зависит от этого»[2], — писал в то время В. И. Ленин ответственным работникам Восточного фронта.
Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство подняли советских людей на всенародную войну против иностранной интервенции и внутренней контрреволюции.
29 мая 1918 года ВЦИК объявил декрет о мобилизации трудящихся в ряды Красной Армии.
Для отражения нападения чехословацких мятежников и белогвардейщины на востоке страны 13 июня 1918 года был образован Восточный фронт. В состав Восточного фронта входили 1, 2, 3, 4 и 5-я армии. Причем в 5-ю армию входили воинские части, расположенные на обоих берегах Волги, — Правобережная и Левобережная группы войск, а также Волжская военная флотилия.
В результате героических мер, принятых Коммунистической партией и Советским правительством, Восточный фронт в кратчайший срок получил многочисленное пополнение живой силы и боевой техники, в первую очередь из Петрограда, Москвы, Иваново Вознесенска, Ярославля и других промышленных центров страны.
Центральный Комитет партии направил на Восточный фронт тысячи коммунистов, в том числе опытных партийных работников: С. Гусева, В. Куйбышева,
И. Чугурина, В. Каюрова, П. Штернберга, А. Мясникова и многих других.
Крайне тяжелое положение создалось тогда на казанском участке Восточного фронта.
Фронт приблизился непосредственно к территории Чувашии. В августе 1918 года по Чебоксарскому, Ци- вильскому, Ядринскому и другим уездам Казанской губернии была проведена широкая мобилизация в Красную Армию рабочих и крестьян рождения 1893 — 1897 годов. На Восточный фронт из Чувашии были мобилизованы десятки тысяч человек. Часть территории Чувашии являлась ближайшим тылом, а затем стала непосредственным театром военных действий. Через ее территорию белогвардейцы стремились выйти к станциям Шихраны (Канаш), Ибреси, Алатырь, к главной железнодорожной магистрали, соединявшей Восточный фронт с центром Советской Республики — Москвой.
На территории Чувашии части 5-й армии в августе и сентябре вели кровопролитные бои с белогвардейцами, чтобы не допустить продвижения врага на запад, к Москве.
***
В конце августа 1918 года в русской деревне Козловке, что на правом берегу Волги, недалеко от Свияжска и Казани, я был мобилизован в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
11 сентября в 8 часов утра на пассажирском пароходе общества «Кавказ и Меркурий» нас отправили в Казань. 18 сентября утром во дворе казанского Кремля мы приняли воинскую присягу, которую тогда называли «торжественным обещанием».
25 сентября в летнем театре состоялся большой митинг мобилизованных красноармейцев-чуваш. На митинге было единодушно решено послать телеграмму товарищу Ленину.
На другой день наш отряд в походном порядке двинулся к волжской пристани, откуда мы должны были отправиться на Восточный фронт по направлению к Симбирску.
...Ярко светило осеннее солнце. У пристани стояли два больших пассажирских парохода бывшей фирмы «Самолет» и общества «Кавказ и Меркурий». Собралась масса народу. Последний гудок. Медленно отчаливают пароходы. С берега сотни людей машут платками, фуражками. Доносятся возгласы: «Счастливого похода!» «Возвращайтесь с победой!»
Раздается прощальный гудок. Скрываются из виду родные берега Волги и очертания Казани. Трудолюбиво кряхтит судовой двигатель. Сердце в груди бьется и радостно, и тревожно: что-то будет впереди? На пароходе завязываются разговоры о чехах и белой армии. У всех одно желание: как можно скорее разгромить врага.
Командование 5-й армии Восточного фронта после взятия Казани решило вести наступление двумя группами: одной — левобережной — на Чистополь — Бугульму, другой — правобережной, перебрасываемой через Волгу на пароходах и высаживаемой у Старой Майны, — на Мелекесс — Бугульму, создавая тем самым угрозу южной самарской группе белых.
На вторые сутки мы доплыли до пристани Старые Майны Самарской губернии, где высадились на левом песчаном берегу Волги, прошли пешком около 6 — 8 километров и остановились в деревне Головкино. Здесь мы были переданы в распоряжение командира 3-й бригады Правобережной группы войск Г. X. Эйхе, который распределил нас по полкам и ротам. Вместе с вновь прибывшими меня определили в 5-ю роту 232-го пехотного полка имени Облискомзапа (областного исполкома Западной области), где командиром полка был Я. Пунга (позднее А. Лапин), политкомом Черных и адъютантом Казиков. Из моих знакомых в наш полк направили Г. С. Семенова (Марсельского) — помощником командира 4-й роты (позднее он стал командиром роты), П. Ф. Мишина — командиром взвода 3-й роты, I . С. Садовникова и П. С. Левеева — в штаб полка в качестве писарей у адъютанта полка.
В полку нас приняли хорошо и мы сразу почувствовали себя как в дружной родной семье.
В то время сплошного фронта не было. Боевые действия происходили возле железнодорожных станций, крупных населенных пунктов и речных пристаней. После Головкина мы с боями шли в основном вдоль линии Волго-Бугульминской железной дороги, иногда уклоняясь то вправо, то влево от нее.
Осень 1918 года была сухая и теплая. Наш полк продвигался быстро, совершая маршевые переходы по 30 и более километров в сутки- Переходы бывали и по ночам. Население освобожденных селений Симбирской и Самарской губерний встречало нас торжественно, хлебом-солью, как своих освободителей, старалось чем-нибудь помочь воинам Красной Армии: питанием, транспортом, заботливо ухаживало за ранеными красноармейцами. Иногда жители сел и деревень предупреждали нас о возможных коварных замыслах врага, а также о действиях белогвардейских лазутчиков. Доброжелательное отношение крестьян придавало нам еще больше силы и уверенности в нашей победе.
Сильные бои развернулись около деревни Нижние и Верхние Бишинди, закончившиеся поражением белых. Продвигаясь далее на юго-восток, мы с боем захватили станцию Бряндино, деревню Мулловку и Мелекесс (Димитровград). В Мелекессе состоялся большой митинг по случаю освобождения города от врага. После митинга в полк влилась большая группа добровольцев крестьян-бедняков Мелекесского уезда Самарской губернии.
Стремительно двигаясь вперед, наша часть заняла станцию Нурлат, населенные пункты Шентало, Шелашниково, Клявлино и село Крым-Сарае. Из этого села наша рота по приказу командира батальона Машкова ночью в спешном порядке была направлена на помощь Петроградскому полку, наступавшему на Бугульму.
Бой за Бугульму был упорным. В горах у караоаша и Старой Письмянки, под самым городом, белые, пользуясь густым туманом, создали в нескольких местах сильные заставы, где были сосредоточены казацкие эскадроны и ударные офицерские части и сербская конница, оснащенные большим количеством пулеметов и боеприпасов. Противник несколько раз пытался переходить в контратаки, но был отбит с большими для него потерями. Несмотря на упорное сопротивление врага, 13 октября 1918 года в 17 часов белогвардейцы были выбиты из предместья города, и Красная Армия с боем заняла Бугульму[3].
Никогда не забуду, как трогательно и торжественно встречали нас рабочие железнодорожных мастерских и все население города, гремели возгласы:
«Да здравствует Рабоче-Крестьянская Красная Армия! Смерть белогвардейцам!»
В честь освобождения города на Базарной площади состоялся большой митинг, на котором железнодорожные рабочие и население города просили передать горячий привет вождю революции В. И. Ленину, Совету Народных Комиссаров и ВЦИКу. Железнодорожные рабочие дали твердое обещание бойцам Красной Армии, что они приложат все силы для быстрейшего восстановления разрушенного противником полотна железной дороги.
Через неделю политотдел телеграммой сообщил Реввоенсовету 5-й армии:
«В Бугульме настроение частей отличное. На состоявшемся в городе митинге послано приветствие товарищу Ленину и вынесена резолюция в честь нашей доблестной Красной Армии. В городе — полный порядок. ...В Красную Армию поступило много добровольцев, в том числе бывшие военнопленные — сербы, хорваты, венгры, чехи, словаки и китайцы. 13 октября Н-ский полк ставил спектакль в пользу семей убитых под Бугульмой товарищей. Чистый сбор составил около шести тысяч рублей...»[4]
Бугульма зажила новой, советской, жизнью. Для восстановления в Бугульме революционного порядка и спокойствия была организована военная комендатура. Она помещалась в доме сбежавшего с белыми грузинского предпринимателя князя Нижерадзе по Новописьмянной улице (ныне улица Ленина, дом 73). Наш взвод передали в распоряжение военного коменданта для комплектования специальной роты.
Комендантом Бугульмы был назначен 16 октября 1918 года Иван Дмитриевич Широков, прибывший из Мелекесса, где он служил политкомом коммунистического отряда. Своих помощников он подобрал из бывших военнообязанных города Мелекесса, служивших в разных воинских соединениях 5-й армии. Это были Дмитрий Таранов и Альфред Шпитульский.
Вот здесь, в бугульминской комендатуре, я впервые узнал о Ярославе Гашеке и увидел его.
Вновь прибывший комендант Широков пригласил к себе в канцелярию на совещание командиров и красноармейцев, свободных от нарядов, познакомил нас с задачами комендатуры только что освобожденного, а теперь прифронтового города, подчеркнул, что на всех нас лежит большая ответственность и поэтому мы обязаны работать с огоньком, не считаясь со временем. В конце совещания Широков сначала представил нам своих помощников Таранова и Шпитульского, затем особо познакомил с «иностранцем». Это был чешский писатель и журналист Ярослав Гашек.
Широков охарактеризовал его как преданного друга Советской России и мужественного бойца Красной Армии, сказав, что Гашек — коммунист, член нашей партии, в Самаре был политическим комиссаром иностранного добровольческого отряда Красной Армии; к нам направлен политическим отделом Реввоенсовета армии в качестве организатора, в котором мы так нуждаемся. И теперь в наших рядах он будет воевать против бело- чехов и белогвардейцев.
Представив нам Ярослава Гашека, Широков повел его в соседнюю свободную комнату комендатуры и сказал:
— Это ваша канцелярия. Захотите — можете здесь и жить.
Впоследствии все называли Гашека «красным чехом».
Комендант, командиры и красноармейцы, когда им нужно было видеть Гашека, обычно так и спрашивали:
— Где «красный чех»?
Вообще «красным чехом» его звали не только в нашей комендатуре, но и среди работников политотдела 5-й армии.
Ярослав Гашек прибыл в военную комендатуру Бугульмы из Симбирска в сопровождении вооруженного отряда из двенадцати красноармейцев. Все они были чувашами по национальности. Любопытно, что сохранился именной список этих красноармейцев, который представляет значительный интерес в отношении их социального состава. Большинство из них были выходцами из бедных крестьянских семей, родом из Симбирской губернии. Эти красноармейцы-чуваши были добровольцами Красной Армии. Их зачислили в комендантскую роту. К военной службе они относились добросовестно, боевые задания выполняли безупречно. Они были дисциплинированными и грамотными. Бойцы находились в дружеских отношениях с Гашеком: при встрече он часто приглашал их в свою комнату-канцелярию, угощал чаем, иногда они засиживались у него надолго. Было заметно, что они души не чают в Гашеке. Бывало, встретит Гашек в комендатуре одного из сопровождавших его красноармейцев, поздоровается и спросит:
- Ну как, у тебя сегодня табак хороший? Самосадом дымишь? Или тамбовский куришь? А у меня сегодня алатырский, ох и крепкий, без слез не выкурить ни одной самокрутки! Такого я сроду не курил. Пойдем ко мне, попробуешь мой табак...
В день освобождения Бугульмы от белогвардейцев комендатура обратилась к населению города с призывом в суточный срок сдать все имеющееся оружие и боеприпасы, военное снаряжение и обмундирование. Население откликнулось на призыв комендатуры и досрочно сдало большое количество винтовок разных систем, свыше пятидесяти ящиков патронов, два пулемета, около ста ручных гранат и много других предметов военного снаряжения. Все оружие и предметы военного снаряжения комендатура по указанию политотдела армии сдала соответствующим воинским подразделениям города, а два пулемета оставила для собственных нужд.
Новый комендант энергично взялся за организацию дел комендатуры и комендантской роты. Во второй половине октября весь аппарат уже был укомплектован полностью. Формирование комендантской роты также было закончено. Командиром ее Широков назначил бывшего прапорщика Г. Я. Пичкуриса, с которым я раньше служил в одном полку. Это был человек требовательный, но справедливый. Работалось с ним легко. По представлению Пичкуриса комендант назначил командирами взводов нашей роты А. Шагиахме- това (1 взвода), И. Риманова (2 взвода), Н. Данилова (3 взвода), и П. Соколова (4 взвода). В роте уже насчитывалось более 220 красноармейцев. Она размещалась в здании Красных казарм на Застенной улице. Пичкурис ежедневно проводил с красноармейцами беседы о воинской дисциплине и строевые занятия.
Жизнь в городе быстро налаживалась. В те дни часто устраивались разные собрания и митинги, на которых, как правило, выступали работники политотдела армии. Причем организатором всей политической и советской работы в Бугульме и уезде в первое время являлся политический отдел 5-й армии. Он сначала размещался в доме бывшего купца Климова по Застенной улице (ныне улица Герцена), а позднее переехал в бывшее здание Волжско-Камского банка. Приехавшие из Симбирска в первые же дни освобождения юрода руководители политотдела 5-й армии И. Д. Чу- гурин, В. Н. Каюров, Н. П. Веденский и Г. А. Абрамов развернули энергичную работу по восстановлению партийных и советских организаций в городе Бугульме и уезде. С их помощью был создан уездный Революционный Комитет в составе Ю. Бакулина (председатель), Певзнера, Фомичева, Ракитова и др. В это же время была воссоздана партийная организация города. Первый Бугульминский комитет партии возглавили политработники 5-й армии Л. Певзнер и А. Козловский, В составе первой партийной ячейки были вернувшиеся из эвакуации члены уисполкома и революционного штаба В. Ракитов, С. Шангареев, Ю. Бакулин, С. Абдулин, И. Равченя, Д. Болотов, А. Раевский и др. Благодаря огромной помощи славных питерских большевиков Чугурина, Каюрова, Веденского, Абрамова и других восстанавливалась партийная организация города Бугульмы и уезда, под их непосредственным руководством в ноябре 1918 года была проведена уездная партийная конференция.
Одновременно с этим в городе была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и преступлениями по должности — ЧК. Председателем ее был Певзнер, членами коллегии — Гордон, Жукович, Оленев, Кабальков, Раевский и Падышев; впоследствии председателем ЧК стал Либгарт, а комендантом — Летаев.
